Как доводилось слышать от людей, за­ставших еще довоенный футбол, прежде московское сообщество болельщиков жило вполне мирно. Стенка на стенку не ходи­ли. Да и как пойдешь? Вмиг объявят вра­гом советского физкультурного движения (зарубежный термин «спорт» был тогда у нас не в ходу), а «лучшим другом физ­культурников» считался не кто иной, как сам товарищ Сталин! И уж тогда...

До войны стадион ЦДКА и спартаковс­кую Ширяевку в Сокольниках разделяли несколько сот метров. Когда играли на первенство города клубами, болельщики, можно сказать, ходили друг к другу в го­сти. Но в середине пятидесятых армейс­кий стадион снесли, чтобы построить в Сокольническом парке еще несколько выставочных павильонов. Армейский клуб переехал на Песчаную. Тогда-то и про­клюнулись первые ростки злого анчара вражды.

ДСО «Спартак», если кто не знает, выросло из огромного множества спортив­ных организаций, команд и командочек, представлявших несметную рать всевоз­можных профсоюзов — тружеников пище­вых предприятий, бытового обслуживания, типографий и т.д. вплоть до еще сохра­нившихся на тот момент скорняков, чистильщиков ботинок и прочих кустарей. Работники ваксы, говорят, имели команду под названием «Московский чистильщик», тоже стремившуюся подвизаться в город­ских соревнованиях. Из всего этого мно­гообразия враги «Спартака» остановились на факте близости красно-белого клуба к съестным припасам. Так родилось пресло­вутое «мясо». Чтобы выяснить, когда это случилось, мы провели исследование.

«Впервые услышал «мясо» в самом кон­це 50-х, — рассказывает Валентин Ми­хайлович Степанов, болельщик «Спарта­ка» с почти 60-летним стажем. — Другие ведущие московские команды уже имели прозвища. Армейцев звали «конями», «Ди­намо» — «обкаканной дамой» (смягчаю имя прилагательное, дабы уйти от нецен­зурщины). А вот спартаковцев окрестить как-то не успели. Но очень хотели, при­чем как можно обиднее. Особенно усили­лось это желание у наших недругов после того, как сборная СССР, составленная на основе «Спартака», выиграла футбольный турнир Олимпиады в Мельбурне. Ну, надо же было «Спартак» как-то унизить! Подо­зреваю, что «мясо» — плод творчества динамовской публики из числа так назы­ваемой шпаны. По крайней мере, словеч­ко это с буквой «с», нарисованной в виде спартаковского ромба, в 1959—1960 го­дах стало встречаться на заборе стадио­на «Динамо». Вскоре его можно было увидеть и во дворах домов, окружавших армейский стадион на Песчаной».

Впрочем, относилось в основном это все к болельщикам красно-белой коман­ды. А спартаковских футболистов тоже звали «мясниками»?

«Да нет, не было такого, не помню, — решительно говорит Геннадий Логофет, отыгравший  за  «Спартак»   15  сезонов (1961—1975). — В мое время с трибун спартаковцам никто такого не кричал. Правда, любители футбола тогда, как мне кажется, были деликатнее, больше уважа­ли игроков. Вот «торгашами» иногда зва­ли, «Спартак» ведь когда-то из «Промко­операции» вышел. Но все это так, за гла­за. Помню, в сезоне 1969 года, когда мы лидировали в чемпионате, кто-то назвал нас «красноперыми». Но разве можно на это обижаться? Я и «мясо»-то не считаю оскорблением».

Логофет напомнил любопытную тради­цию. Когда-то в Москве был обычай пос­ле забитого гола пускать в небо стайки голубей. Вот вам и «красноперые». Тра­диция эта жила долго — до середины вось­мидесятых.

Ну а как теперь, когда фаны на трибу­нах, случается, скандируют такое, что уши вянут? Нападающий Дмитрий Радченко, игравший за «Спартак» в начале 90-х, считает, что футболистам нельзя подда­ваться на провокации. «В испанском чем­пионате я наслушался еще и не такого, — говорит он. — За рубежом игроков чужой команды нередко стремятся выбить из равновесия обидными выкриками с три­бун. Считаю, к этому нужно относиться спокойно, ни в коем случае не психовать. Что касается «мяса», то, когда играл за «Спартак», на это внимания как-то не обращал. Меня это не обижало и не раз­дражало».

Так же считает и капитан нынешнего «Спартака» Егор Титов: «Давно прошли времена, когда это вызывало у меня ка­кие-то эмоции. Сегодня отношусь к «мясу» совершенно спокойно. Не волнует нисколь­ко! По-моему, такая же реакция на это у всех у нас — не только футболистов, но и болельщиков».